Грэм Джойс - Как бы волшебная сказка

Место, где она поддалась соблазну, в высшей степени значимо. Это скала, на которой, по ее словам, она потеряла невинность, отдавшись Ричи, своему парню. Она снимает кольцо, которое он подарил ей, и кладет его на камень. Я считаю данный факт чрезвычайно значимым. Скала – это своего рода остров в море колокольчиков, нечто стабильное, рациональное. Когда она снимает кольцо и кладет его на камень, она уже отдалась на произвол судьбы. С этого момента для нее, похоже, уже нет возврата.

Здесь на первое место выходят выдумка и хорошо известный нам рассказ. Появляется таинственный мужчина на белой лошади. Если он кажется нам знакомым, то потому, что это прочно установившийся в литературе архетип, и на данный момент личная история Т. М. сходится с этой литературной условностью. Прообразы многочисленны и предположительно известны Т. М. с колыбели. Она даже намекает, что собирается поведать нам сказочную историю, когда описывает, как кладет кольцо на «изумрудную подушку мха».

С этого момента ее рассказ кажется почерпнутым из книг, смесью полуосмысленных сказок. Конечно, существует богатая литературная традиция знаменитых похищений. Томас Стихотворец[34] поцеловался или возлег с королевой Страны фей и уехал с ней на коне в ее королевство, где пробыл три дня и три ночи. Когда он возвратился, оказалось, прошло семь лет. Подобным же образом существует баллада о парне по имени Там Лин[35], который, наполовину фейри, наполовину смертный человек, лишал девственности всякую деву, гулявшую в Картерхойском лесу. Следует заметить, Там Лин ездил на белой лошади. Ну и так далее: историй соблазнения эльфами или фейри (идентичные виды, одни латинского происхождения, другие – прагерманского) не меньше, чем звезд на небе, и хотя эти двое похищенных принадлежат к мужскому роду, более известны истории о похищенных женщинах. Эти источники ясно видны в странном рассказе Т. М.

Она не следовала историям в точности, но копировала поэтическую фантазию, другими словами, поэтическую суммацию своих впечатлений. Она заключила царство ее двадцати лет в чашечку желудя. Сделала его своей жизнью. Чтобы понять все это, нужно подойти к ее рассказу так же, как мы подходим ко сну, ища дополнительную информацию, которая скажет нам о теперешнем состоянии ее раненой психики.

О призрачности мира, в который она попала, намекается, когда она рассказывает, что «наверно, уснула». Уснула она или нет, несущественно. Следующее, что произошло, – это появление ее ухажера, если он ухажер, или, в более мрачном смысле, похититель и, возможно, насильник.

Он появляется на белой лошади. Я уже упоминал о преданиях, где фигурирует это животное, но его смысл намного глубже. Лошадь замещает множество подсознательных чувств, и видение черной лошади может ассоциироваться с войной или смертью, но обычно с женским либидо. Однако белая лошадь – это символ, повсеместно воспринимаемый как позитивный, часто это знак неодолимой жизненной силы, и связан он с кельтской богиней Рианнон и ее римским воплощением Эпоной[36], богиней плодородия. Объявлять его сексуальным – значит принижать его, так как поездка на белой лошади вдобавок часто символизирует в некотором роде духовное путешествие, может быть в загробный мир, может быть в мир сверхъестественного. Появление обольстителя на белой лошади – сложный случай. Тут дева жаждет быть обольщенной и перенесенной на новый уровень сознания. Она свешивает распущенные волосы с башни страстного желания[37].

То, что следует дальше, – это вполне прозаическое описание стереотипного ухаживания, предварительных ласк, которые знакомы каждому мальчишке или девчонке. Они лежат, опустив голову на покрытый мхом камень. Покрытый мхом камень может быть алтарем на обряде бракосочетания или может оказаться могильным камнем. Но что важно, это запах колокольчиков, обволакивающий, как фимиам, и неотразимо соблазнительный ритуал ухаживания. Она жаждет этого.

Она жаждала этого. И поэтому сняла кольцо.

23

Некоторое время спустя мужчины, Джон Данн и братья Кеннеди – Патрик, Уильям и Джеймс, – подняли ее с постели и поднесли к кухонному очагу. Симпсон увидел красные отметины на ее лбу, и кто-то из присутствующих сказал, что нужно «взять раскаленную кочергу, чтобы заставить ее выпить отвар». Четверо поименованных мужчин держали бедную Бриджет Клири, в ночной рубашке, над огнем, а Симпсон «видел, ее тело лежит на решетке очага, в котором горел огонь». Огонь, особенно раскаляющий железо, – это традиционное средство, помогающее защититься от фейри или заставить подменыша в страхе бежать, так что подмененный человек мог вернуться. «Некой жидкостью», которой плеснули на Бриджет, была моча, традиционно считавшаяся таким действенным средством, чтобы заставить подменыша бежать; Бриджет несколько раз обливали человеческой мочой.

– Где ты?

Питер только что закончил подковывать кобылку, никак не желавшую стоять смирно, – нервное мышастое создание с бельмом, норовившее укусить его, а потом все-таки сумевшее лягнуть. Он настоял, чтобы владелица – жена агента по продаже недвижимости – взяла поводья и держала тварь, пока он делает свое дело, и та вместо него укусила за ладонь хозяйку.

Удары копытом, укусы и ожоги неизменно сопровождали работу коваля, как и растяжение мышц спины. Но когда лошади кусали или лягали своих хозяев, он не мог удержаться от чувства злорадного удовлетворения, совершенно излишнего.

– Я в больнице. Я позвонил домой, и Жен дала номер твоего мобильника.

Питер глянул на часы:

– У меня еще один клиент в той стороне. Я прихвачу тебя, и ты посидишь в машине, пока я не закончу, или заеду за тобой позже.

– Благодарю, Питер. Больше мне некого просить.

Питер убрал телефон.

– Мой друг, – объяснил он жене агента, баюкавшей укушенную руку. – На него напали вчера вечером, когда он возвращался из паба.

Он повел рукой вниз по ноге кобылы, чтобы осторожно поднять копыто, и эта тварь снова попыталась его лягнуть.

Ричи, с синяком под глазом и перевязанной головой, ждал у больницы. Он забрался в кабину грузовичка, и Питер нажал на газ. Ричи рассказал, что очнулся на Барсучьей тропе от холода. Добрел до дороги и попытался остановить проезжающую машину, но, видя, что он весь в крови, никто не захотел ему помочь. Потом все-таки микроавтобус с монашками подвез его до больницы.

– С монашками?

– Да, монашками. Шестью.

– Действительно монашками?

– Да. Больше никто не остановился.

Питер поинтересовался, что Ричи делал на Барсучьей тропе в такой поздний час, и Ричи сказал, что провожал домой из паба Тару. Питер удивленно моргнул и снова уставился на дорогу. Он даже не знал, что Тара выходила из дому. Они поговорили о том, кто мог напасть на Ричи. Это был не грабитель, объяснил Ричи, потому что, когда он позже проверил карманы, бумажник с кредитками и наличными, а также мобильный телефон были на месте.

Питер спросил, нет ли у него каких врагов, и Ричи рассмеялся: ну, разве только семейство Мартин, которое двадцать лет считало, будто это он прикончил Тару. Питер прикусил губу. Ричи серьезно сказал, что у него нет врагов, даже в среде музыкантов, где ненависть и нетерпимость являются нормой. Потом он вспомнил того типа, который весь вечер сверлил его взглядом в «Призрачной карете».

– Ты не представляешь, кто бы это мог быть?

– Не имею понятия.

– Говоришь, он выглядел как цыган?

– Не совсем. Нет, на цыгана не похож. Скорей на роуди[38], отставшего от своей группы. Не спускал с меня глаз в пабе.

– Ты разглядел того, кто напал на тебя?

Об этом у Ричи уже интересовались полицейские. Они опросили его в больнице в связи с нападением. Ричи рассказал Питеру, что показания снимал тот же хмырь, который участвовал в допросе с пристрастием после исчезновения Тары. Тот не узнал Ричи, но, поскольку был по-прежнему в форме, Ричи узнал его мгновенно, хотя офицер постарел, облысел и растолстел. На вопрос Ричи, помнит ли он то дело, полицейский ответил, что помнит; еще он сказал, что, слышал, девчонка вернулась после стольких лет отсутствия. А не помнит ли он, спросил Ричи, того громилу из криминально-следственного отдела, что выбивал из него признание, и офицер ответил, что не помнит такого, но при этом посмотрел на Ричи прежним взглядом.

– Занятно, – сказал Ричи Питеру, – мне чуть не сломали челюсть после того, как Тара сбежала, и вот то же самое теперь, когда она вернулась. Занятно.

Питер зарулил на конный двор, где ждали еще три лошади, чтобы он их подковал.